Шпионское дело Геннадия Силонова. Часть 2

Одна из причин, по которой я согласился работать с Геннадием Силоновым, заключалась в том, что, в отличие от меня, он значительно лучше понимал иерархию и неофициальные связи организованной преступности Латвии.

В то время я занимался совершенно другой областью агентурно-оперативной деятельности: "чистой" контрразведкой и активным противодействием западным спецслужбам стран, так называемого, "главного противника".

В итоге, Силонов и Шабанов ознакомили меня с тем, "кто есть кто" в кругу криминальных "авторитетов" и представителей теневой экономики Латвии.

С Вячеславом Шабановым мы до самой ликвидации латвийской "конторы" работали в одном кабинете центрального аппарата КГБ ЛССР в Риге. С Силоновым же я поддерживал лишь эпизодические контакты, поручая ему различные разовые задания в той или иной области негласной агентурно-оперативной разработки, которые зарождались в спецслужбах независимой Латвии.

У Силонова на личном, оперативном контакте находилось несколько сотрудников латвийской полиции из тех, кто в дальнейшем перекочевал на работу во вновь образовавшиеся спецслужбы независимой Латвийской Республики. Таковых, к слову, в Латвии в начале 90-х в было с лихвой. Службой безопасности Верховного Совета ЛР руководил тогда еще полковник полиции Юрис Вецтиранс (Juris Vectirāns). Первоначально эта структура называлась “Отдельный батальон специального назначения”, а впоследствии трансформировалась в спецслужбу под названием Служба безопасности Сейма ЛР).

Службу охраны правительства ЛР возглавлял Андрис Бунка (Andris Bunka).

Информационный департамент МВД ЛР преобразовывался несколько раз, сначала в VESAD – Департамент по защите экономического суверенитета Латвии МВД ЛР, затем в Полицию безопасности. Сравнительно недавно, насколько в курсе, снова случилась трансформация, на этот раз в Службу государственной безопасности (СГБ).

Разведывательным управлением министерства обороны ЛР руководил в прошлом полковник ГРУ Аусеклис Плявиньш, имевший опыт боевых операций в Йемене, Эфиопии и прочих “горячих точках”.

Далее упомяну Бюро по защите Сатверсме (SAB); Оперативный отдел Таможенного департамента республики; а также Оперативный отдел G-2 Земессардзе ЛР, в котором имелся оперативный выход на самый высокий уровень, через тогдашнего босса – Гиртса Кристовскиса.

Еще одним таким объектом постоянного оперативного интереса и агентурного проникновения, руководимой мною группы оперов латвийской “конторы” являлась Пограничная бригада ЛР. Особенно ее высшее руководство. Как известно, первым командиром латвийских пограничников был Янис Адамсонс, впоследствии возглавлявший МВД республики. Затем будучи депутатом Сейма, он входил в состав одной из влиятельнейших депутатских комиссий, отвечающих за контроль и надзор за деятельностью МВД ЛР, вооруженных сил и структур безопасности. Кроме всех выше названных служб, в сферу оперативных интересов нашей группы входили Информационный департамент Народного Фронта Латвии, а также аналогичные неформальные подразделения Клуба защиты среды и зарождавшегося в то время Движения за национальную независимость Латвии.

Практически во всех этих вновь зарождавшихся спецслужбах и неформальных движениях в начале 90-х годов у меня и членов моей совершенно секретной группы оперативных сотрудников КГБ ЛССР, включая и Силонова, имелись свои негласные оперативные источники – агентура. К тому периоду времени уже в большей степени официально не зарегистрированная ни в каких учетных массивах информации бывшей латвийской “конторы”.

Может показаться маловероятным и даже чем-то фантастическим, но определенная часть агентуры из числа зарождавшихся спецслужб независимой Латвии использовалась и задействовалась под различными оперативными легендами так, что оперативная работа с такой агентурой строилась и осуществлялась, что называется, “в темную”, когда оперативные источники, зачастую, даже и не подозревали, что с ними шла оперативная игра.

К примеру. мне в течении почти полутора лет вполне успешно довелось натурально морочить голову всему оперативному подразделению Службы охраны правительства ЛР (возглавляемого тогда первым премьером независимой ЛР Иваром Годманисом), да с таким успехом, что негласные оперативные источники из числа руководства этой латвийской спецслужбы долгое время искренне верили в мои “чистые помыслы” перейти на сторону латвийских спецслужб. Это была всего лишь часть полностью одобренной московским центром оперативной комбинации, которая кодовое название «Дело контрразведывательной операции “Карнавал”».

В результате удалось получить много ценнейшей, на тот отрезок времени, информации, как непосредственно из Кабинета министров, так и от высшего руководства названной спецслужбы. А также довести до оппонентов уйму дезинформации.

В ходе работы с Геннадием Силоновым открылось что помимо своего достаточно молодого возраста и многообещающих агентурно-оперативных способностей, он проявил себя тщеславным, хладнокровно расчетливым и совершенно беспринципным существом. Он легко мог пойти на осознанное предательство и подлость.

Читайте ещё:Путин назначил Марию Костюк руководить Еврейской АО

Силонов оказался невероятно злопамятным и до жути мстительным. Это мне довелось почувствовать, что называется, на собственной шкуре.

kompromat.lv